За дарами природы: на Белорусском Поозерье

Это могло быть в любое тысячелетие каменного века, особенно в его более позднее время, где-нибудь на Белорусском Поозерье...

Первобытный человек кормился с охоты, рыболовства и собирательства. Разумеется, последнее не приносила столько корма, как, например, удачное охота на зубра или мамонта. Но все же и собирательства значительно разнообразила питание наших предков.

Весной, когда все вокруг зеленело, отправлялись за первым щавелем. Шли в пищу молодая крапива, дикая лук, корни водяной лилии, множество других растений. Весной самое время и для сбора птичьих яиц. Затем приходило лето и созревали ягоды. Сначала земляники, потом черники, малины, брусники, осенью - клюкву. Ягоды можно было не только есть свежими, но и сушить на зиму.

После теплых дождей начинались грибы. Росли они вплоть до поздней осени, и все это время не затихали человеческие голоса в лесу.

В конце лета наступал сбор орехов. Люди шли и в дубняке, разгоняя диких кабанов, - успели желуди. Вываренными желуди теряли горечь. их можно было затем перетереть в порошок, смешать с орехами или еще с чем и спящий опресноки.

... В дупле огромной старой липы поселился пчелиный рой. Может потому, что дупло было высоко над землей, а дерево наклонено над рекою, медведям никак не удавалось выдернуть гранки-соты. А полакомиться липовым медом они пытались - ствол был хорошо исцарапаны когтями.

Люди заметили рой еще весной, но не трогали: ждали, пока пчелы наносят побольше достояния. и вот как-то в самый разгар лета, когда из дупла аж выступил мед, до липы пришло несколько мужчин. Остановились под деревом, смотрели и слушали, как гудят пчелы в липовой кроне. Затем одни из мужчин срубили ель и очистил на ней ветки, оставив у основания ствола колышки. Вторые притащили сухого хвороста. Как только ель приставили к липы - вершиной к дупла, подожгли хворост и начали бросать на огонь сырое хворост. Темно-сизый дым поднялся вверх, укутав дерево густым облаком. и сразу загудело в кроне, будто в вихрь, - это вылетал из дупла растревоженный рой.

Немного погодя, по елке, цепляясь за колышки, полез самый молодой и ловкий из мужчин. Он был закутан вплоть до глаз, покрытыми копотью одеждой и держал под мышкой кожаный мешок. Задыхаясь от дыма, мужчина вытащил из дупла гранки и составил в мешок. Затем быстренько начал спускаться, так как, когда дым рассеивался, пчелы смелели и яростно набрасывались на человека. Доставалось и тем, кто стоял под деревом.

Радостно возбуждены - это была веселая забава - возвращались мужчины с добычей в поселение. Время от времени поглядывали друг на друга, видели опухшие от укусов носы и глаза-щелочки и хохотали.

... В мелководной озерной заводи, поросшей различными водяными растениями, ходят почти по пояс в воде женщины и подростки. То и дело начинаются, то вытягивают из ила и кладут в сумки. Моллюски? Нет, хотя их также собирали и ели первобытные люди. Женщины и подростки выкапывают плоды водяных орехов, рогатые, как головки чертиков. Плоды потом обжарить на костре и достанут из их вкусные зернышки.

А когда настанет глубокая осень и стихнет почерневшая земля в ожидании первого снега, хозяйки со спокойным удовольствием будут осматривать в тайниках длинные низкий сушеных грибов, корзины и огромные глиняные горшки с ягодами, желудями, лесными и водяными орехами. Будут переводить в сухое места пучки корней и стеблей съедобных растений и радоваться, что зимними метелями, если не пробиться через лед к свежей рыбы, не попасть в заснеженный лес за дичью, семья хоть какое время сможет продержаться на этих запасах, собранных в лесу , на болоте, в озере.

Собирательством занимались и самые первые люди, которые еще мало чем отличались от своих предков - человекообразных обезьян, и люди позднего времени, когда и уже существовали земледелие и животноводство.